Темы работы:

1) Каково место философии в системе культуры?

2) В чем проявился дуализм философской позиции Декарта?

3) "Бытие есть, а небытия нет". Кому из античных философов принадлежит данный афоризм, каково его значение для философского осмысления бытия?

1.

Прежде чем определить место философии в системе культуры, следует понять, что такое, собственно, культура и что такое философия.

Смысл понятия "культура" кажется ясным на интуитивном уровне, но универсального определения его до сих пор нет.

Этимология самого слова "культура", бесспорно, способствует некоторому прояснению в этом вопросе. Известно, что латинское cultura означает "воздействие, обрабатывание". Что же подлежит воздействию и обработке? Мир, окружающий нас, и мы сами (человек также является феноменом культуры). Итак, верным будет определить культуру как творческий принцип жизни и отдельной личности, и общества в целом. "Совокупность материальных и духовных ценностей, а также способов их созидания, умение использовать их для прогресса человечества, передавать от поколения к поколению и составляют культуру" (Спиркин А.Г. Основы Философии, М., 1988, с. 552).

Философия же - это особая сфера духовной деятельности человека, а специфика ее (и, соответственно, отличие от других наук) - в том, что предметом ее рассмотрения и является сама духовная деятельность во всех ее проявлениях.

Отсюда видно, что философия является важнейшей частью культуры, в некотором роде ее "движущей силой" и одновременно "зеркалом", в коем культура отражает самое себя. Так в фокусе внимания философии оказывается сам человек как феномен культура, а именно его внутренний мир, находящийся в сложном соотношении и взаимодействии с миром внешним. Философия - это и попытки познать суть, смысл и способ таких взаимоотношений, и рефлексия над такими попытками.

Факт принадлежности философии к системе культуры является аксиомой. Однако это не снимает вопроса о месте философии в данной системе. Сторонники панфилосоФской позиции считают, что философия есть квинтэссенция всех наук, что она возглавляет и обобщает их. В самом деле: в античности философия была и вовсе тождественна всей культуре.

Но последний неоспоримый факт по-своему трактуется приверженцами теории "отказа от философии". Они полагают, что философия изжила себя, будучи уместной лишь в далеком прошлом, когда выполняла функции, ныне возложенные на ряд специальных наук.

Таким образом, первые говорят: место философии в системе культуры - ведущее, первое; вторые отказывают ей вообще в праве на существование в качестве культурного явления. Первые утверждают самодостаточность и важность философии, вторые считают, что в применении к социальной сфере человеческой деятельности она - лишь форма идеологии (политической), а в применении к фундаментальным вопросам бытия и сознания - некие абстрактные, бездоказательные умствования, занимающие ту пустоту, которую не заполнили еще знанием истинным специальные науки.

Бертран Рассел определил философию как нечто "промежуточное между теологией и наукой", и споры между сторонниками и противниками философии, по существу, есть споры о том, подменила ли она ныне собой теологию (религию) или "растворилась" в науке. Последняя позиция тесно связана с так называемым сциентизмом (от science (англ.) - наука). Суть этого влиятельного течения общественной мысли в том, что единственной истинной Формой познания является-де познание рациональное, научное, предъявляющее неоспоримые доказательства того или иного утверждения. Философия (говорят сциентисты) не наука, коль скоро она не способна оперировать четкими доказательствами, а раз не наука, то и необходимости в ней вовсе нет.

Им возражают антисциентисты, говоря: да, философия не наука и не обязана быть таковой, ибо философские проблемы невозможно решить, подходя к ним научно. Если для сциентиста есть один "бог" - наука, то антисциентист противопоставляет "низкую" науку "высокой" философии. Первая занята-де исключительно добычей утилитарных, прикладных истин и истинок, а вторая - иррациональными, интуитивными средствами (как искусство) пытается постичь тайну высшую, т, е. саму сущность бытия.

Вопрос о том, наука ли философия, не был бы столь важен в свете рассматриваемой нами темы, если бы от его решения действительно не зависело, какое место занимает философия в системе культуры. Вплоть до XIX века философия занимала в ней второе после религии место, а в упомянутом столетии вытеснила религию, переставшую играть основополагающую роль в мировоззрении большинства людей-носителей культуры, и заняла ее, доминирующее, место. (Вспомним, какое влияние имела классическая немецкая филосоФия на общественную жизнь Европы вообще и России - в резкой частности в середине прошлого века.)

Но в XX столетии значительно поднялся престиж науки, связанный с ее достижениями, преобразившими материальную жизнь, - и теперь уже наука заняла ведущую позицию в системе культурных ценностей. (Религия, по большому счету, выбыла из "состязания", по крайней мере в культуре европейской, превратившись по существу в некий "элемент декора". Мы видим это, в частности, на примере нынешнего положения православия в нашей стране.)

Стало быть, если мы считаем философию научной дисциплиной, то она является частной составляющей нашего лидера, т. е. науки как совокупности таковых дисциплин. Но объективно трудно назвать философию наукой в общепринятом понимании этого слова: она отлична от всех наук и предметом своего изучения, и способами последнего, и уже упомянутой недоказуемостью своих постулатов. Если же мы признаем, что философия есть нечто отдельное от науки, то она оказывается на втором месте, в "подчиненном" положении, с чем трудно согласиться. Ставить же ее перед наукой, "выше" науки, - значит игнорировать объективные особенности современного мышления. Из этой "ловушки" никогда не выйти, если понимать под "местом в системе культуры" либо возможность довлеть над иными культурными категориями, либо опасность оказаться по отношению к ним в подчиненном положении. Однако, приглядевшись к культуре как к некоей совокупности, мы обнаружим, что связь понятий, ее составляющих, не определяется законами иерархии.

Нам, конечно, известно, что религия в свое время пыталась подчинить себе искусство, науку, философию. Позднее философия "занялась" тем же. Сейчас, кажется, делается ставка на то, чтобы все "подмять" под науку. Но мы знаем и о пагубных последствиях такого рода диктата - о стагнации человеческой мысли, загнанной в прокрустово ложе той или иной догмы (соответственно, религиозной, Философской или научной) и связанньй с этим кризис во всех областях духовной и общественной жизни. Следует уяснить, что философия - это не охранительный или регламентирующий орган в "государстве наук", но самостоятельная область духовного знания, участвующая в непосредственном производстве идей, а не в их принудительном распределении и регламентировании. То же, с заменой "государства наук" на более объемное "государство культуры", должно относиться и к любой другой самостоятельной области духовного знания, будь то наука, искусство или религия. Посему истинное "место" философии - вопрос классификации, а не иерархии.

2.

Дуализм, т. е. двойственность Философской позиции Рене Декарта (1596-1650), тесно связана не только с некоторой дуалистической традицией, сложившейся к тому времени в Философии, но и с его личными особенностями как ученого и мыслителя. Можно сказать, что данный дуализм есть следствие, как ни парадоксально, односторонности Декарта, преуспевшего в специальной точной науке (математике), но обнаружившего преграду там, где "математики" оказалось недостаточно, а именно в философском осмыслении бытия.

С одной стороны, он придерживался механистической теории объяснения Вселенной: она, по Декарту, - колоссальный механизм, работа коего целиком обуславливается, соответственно, законами механики. Положив этот постулат в основу своей работы, ученый пришел к целому ряду верных выводов о структуре мироздания, о происхождении небесных тел, об эволюции всего сущего. Он, таким образом, убедился в огромном прикладном значении своего метода - применение к универсуму хорошо известных законов, выведенных точными науками. Будучи преданным сторонником идеи рационализма, согласно которой и источник познания, и критерий его истинности - это человеческий разум, Декарт решил, что к истине можно прийти, так сказать, эмпирически, - а уж потом выводы, полученные путем умственного рассуждения, можно и проверить практически-экспериментально, коль скоро есть возможность и желание. Так он провозгласил в науке примат интеллекта над опытом и обосновал его существованием неких "врожденных идей". Это - прикладные истины, содержащиеся в человеческом уме изначально, до опыта, и служащие надежным базисом для любых логических заключений. Они, эти истины, представляют собой не что иное, как основные постулаты математики и логики. Для оснащенного ими разума нигде нет непреодолимых границ, и он, по Декарту, становится главным инструментом познания и вообще залогом существования личности: "Я мыслю, следовательно, я существую!"

Однако при рефлексии, т.е. при попытке использовать разум для познания самоё себя, обнаружилась полная несостоятельность механистического мировоззрения. Мы могли бы даже сказать: несостоятельность рационализма в декартианском понимании. Образно говоря, разум-логик, разум-математик был способен объяснить все, что видел вокруг, за исключением собственного отражения в зеркале. Декарт оказался не в силах понять несовершенство своей теории о "врожденных идеях", так, казалось бы, успешно применимой в других сферах. Ему, провозгласившему беспредельность логического миропознания, пришлось согласиться с тем, что границы все-таки имеются, и не в космической дали, а внутри самого человека. Ни разум, ни речь нельзя было (в отличие от всего остального) представить как механизмы. Современный ученый-атеист сказал бы, что, конечно, можно мышление считать свойством некоего "механизма", но неизмеримо более сложного, чем способна была объяснить наука времен Декарта и сам он как виднейший ее представитель. Работу разума нельзя объяснить исключительно математическими средствами. Чтобы разрубить этот гордиев узел, Декарту пришлось допустить существование нематериального, т. е. души и божества - ее создателя. Это позволило решить и вопрос о возникновении Вселенной: божество, как некий часовщик, собрало и запустило механизм мироздания, а законы механики известны. Стало быть, мир состоит из двух субстанций: материальной, постижимой, и идеальной (Бог и разум), не подлежащей анализу. (Похожую позицию займет впоследствии Ломоносов, утверждавший, что "божескую волю" нельзя "вымерять циркулем", но все остальное - можно и нужно.)

Так проявился дуализм Философской позиции Декарта. Ясно, что противоположностью этой "двойственности" является монизм, т, е. восприятие мира как состоящего из единой субстанции - духа (монизм идеалистический) или материи (монизм материалистический). Отметим, что монизм Спинозы есть не что иное, как развитие учения Декарта в его "материалистической" части. Спинозе удалось опровергнуть постулат об идеальной природе разума и его принципиальной непознаваемости, представив человеческое мышление как частный случай "всеобщего разума", присущего всему мирозданию в целом. Таким образом, труды Декарта, невзирая на отразившийся в них дуализм, оказали огромное влияние на развитие Философской и научной мысли, навсегда войдя в систему основополагающих культурных ценностей, накопленных человечеством.

3.

Афоризм "Бытие есть, а небытия нет", принадлежащий виднейшему древнегреческому философу Зенону, ближе всего "подобравшемуся" к материализму в современном понимании этого слова, достоин самого внимательного анализа.

Грамматически, путем противительного союза и антагонистов-антонимов, достигается эффект утверждения одного понятия и отрицания другого. Однако эффект этот мнимый.

Мы убеждаемся в этом, заменив данную фразу, на первый взгляд, синонимичным по сути высказыванием: "Бытие существует, а небытия не существует". Обнаруживается так называемая тавтология, или неоправданное повторение равнозначащих понятий, поскольку известно: бытие есть нечто реально сущее; небытие есть ничто. Разумеется, нечто существует, а ничто не существует, иными словами, "бытие есть, а небытия нет".

Попав в лингвистическую ловушку привычных вербальных значений, можно принять заключенное в афоризме утверждение ("бытие есть несуществование") за отрицание ("небытия нет"). При таком ошибочном толковании он представляет собой выражение идеалистической концепции о "бессмертии": раз нет небытия, значит, нет смерти, нет конечности. Однако рассматриваемый афоризм содержит лишь стилистически изящно сформулированный принцип вполне материалистической Философии. "Есть" в нем - синоним существительного, а не глагола; синоним слова "существование", а не "существует". Соответственно, "нет" означает "несуществование", а склонение "небытия" правильно лишь в грамматическом смысле.

Итак, в кратком изречении материализм "маскируется" под идеализм, и это в некотором роде соответствует своеобразию стихийного материализма древних вообще. Особенность последнего, как известно, в том, что материалистические принципы облекаются зачастую в идеалистическую форму.

Следует, конечно, отметить, что в известном смысле небытия и вправду нет - не только потому, что оно противоположно бытию (тому, что есть), но и согласно законам диалектики. А именно: любой конец - это, в сущности, переход материи из одного состояния в другое. Небытие, таким образом, относительно и имеет смысл как понятие лишь в применении к конкретной Форме бытия. Такое "отрицание небытия" есть уже не идеалистический подход к проблеме, а материалистический. Словом, афоризм античного философа, как любая вещь, требующая серьезного анализа, стимулирует мышление. Он очень важен для Философского осмысления бытия. Небытие же - это понятие, но не сущность, и потому не подлежит осмыслению и не нуждается в нем; в этом смысле его тоже "нет", философ и ученый его "не видят". Но как "технический" термин, означающий "несуществование данной формы бытия на данном отрезке времени", оно имеет право на "жизнь". Это парадоксальное существование небытия - как может существовать несуществование? - естественно, имеет место лишь на лингвистически-эфемерном уровне. В этом смысле небытие, как это ни удивительно, есть часть бытия, а именно духовной реальности.

Подытожим: афоризм содержит в себе лишь утверждение, но не отрицание. Бытие и небытие - противоположные, но равноправные философские понятия. Глубинный смысл, "перевод" изречения "Бытие есть, а небытия нет" таков: "Есть и "есть", есть и "нет".