Ассорти I На главную

Смерть Питера Пена

Сегодня могло бы исполниться 57 лет Майклу Джексону.

Он умер шесть лет назад. Тогда многие, узнав о смерти артиста, не поверили, что ему было уже пятьдесят – думаю, что сам артист был бы счастлив, узнав, что его считают вечно молодым, forever young. Так, вечно молодым, он и ушёл.

У каждого, кому больше тридцати, наверное, своё представление о Майкле Джексоне. Тем, кому менее тридцати, наверное, даже имя это известно смутно. Так, что-то из детства. Герой светских хроник, обвиняемый в растлении малолетних. Не более.

В середине 80-х я, советский мальчик, впервые узнал, что есть такой американский танцор и певец Майкл Джексон: необычно, дёргано танцует, поёт писклявым голосом (пьёт женские гормоны, с оттенком презрения перед буржуазными извращениями поясняли взрослые). Мой школьный приятель считал Майкла Джексона родоначальником брейк-данса. Клипы, мелькавшие иногда по советскому ТВ, создавали феерически-сказочную картинку. «Билли Джин, ла-ла-ла-ла!», ну и так далее.

В 1986 году появился у меня первый магнитофон, «Электроника-302». Стал я покупать чистые аудиокассеты - на «чёрном рынке», знамо дело. Купил суперкассету «Филипс», хромовую, прозрачную, и подумал, что записать на неё достойно только Майкла Джексона - «высший пилотаж». Позже именно на неё и записал в студии звукозаписи на Тверской (тогда улица Горького) первый (на самом деле не первый, есть два или три «детских» альбома) и лучший альбом Майкла Джексона «Триллер».

Потом пошли у него жуткие пластические операции («ай-яй-яй-яй-яй, убил я негра, в себе убил я негра!» - не так давно, на мотив модной лет пятнадцать назад песенки «Убили негра», прикалывались над ним какие-то наши телеюмористы), гормоны (наверное, в том числе и женские), кислородные камеры, респираторы, чтобы не вдохнуть вирусы с микробами. Потом – в результате эдакого «здорового образа жизни» - «зомбиобразное» высохшее лицо, носик, который, по ядовитому предположению, приклеивался скотчем, дабы не отвалился... Он стал похож на персонажа своего первого знаменитого клипа на песню «Триллер» - где танцевал именно в гриме зомби.

И вот закономерный, если учитывать все издевательства над собственным телом и здоровьем, финал.

А как он хотел жить! Как боялся старости. Как боялся смерти. Как не хотел взрослеть – чтобы навсегда остаться в детстве, ласковом, тёплом, романтическом детстве, которого у него, если разобраться, никогда и не было. В этом инфантилизме, собственно, и состоит обаяние бедного Майкла.

Мальчик с загубленным детством (отец – негр-крановщик, подавшийся в шоу-бизнес и всю семью настроивший на музыкальный лад; с пяти лет у Майкла - бесконечные гастроли, концерты, жизнь под прицелом фото- и видеокамер) всю жизнь мечтал об идеальном детстве, которого он не знал и даже плохо представлял, что это значит. Хотел это детство вернуть - и жить в нём вечно.

Ранчо своё, которое смог построить, когда заработал достаточно денег, Майкл Джексон (Михаил Яковлев, если брать русский аналог, а «ранчо» хорошо передаётся словом «поместье») застроил аттракционами, игровыми автоматами, кинотеатрами, бассейнами и назвал «Неверленд», то есть «Несбыточное».

Стал приглашать туда детей, своих воображаемых сверстников, - ну и нарвался.

Злобные взрослые прижали вечного ребёнка по имени Майкл. Толпы поклонников, психоаналитиков, журналистов, экспертов во всех областях, плюс обе супруги - медсестра Дебби, Лайза Мария Пресли (дочь того самого, ага), - да и вся собственная многочисленная негритянская семья, все эти «Джексонс Файвз», которых он, скопом, возил по планете, по всем своим гастролям, - не поняли Майкла или не захотели понять; во всяком случае, не помогли.

В результате получилось наглядное пособие, что случается с теми, кто хочет остановить – психологически и физически – неизбежный ход времени.

Все обвинения в педофилии, которые так прогремели против Майкла Джексона в начале «нулевых» годов, - мне кажется, бред, цинизм и непонимание. Майкл, повторюсь, просто безумно боялся вырасти, не верил, что растёт, взрослеет, стареет, и всеми силами хотел оттянуть, а идеале - отменить неизбежное. Вот и «якшался» с мальчиками и девочками, приглашал их на своё ранчо, тетёшкался с ними. Хотел быть их сверстником, вечным, невзрослеющим Питером Пеном.

Бесчувственные, вовремя повзрослевшие дяди и тёти довели Майкла Джексона до суда, и опозорили, и практически разорили, и вынудили продать осквернённое блудливым вниманием масс-медиа священное поместье «Неверленд». Любовно пестуемый вечным мальчиком «детский мир» был загублен.

И вот, после такого потрясения, крушения жизненной мечты и цели – воссоздать и законсервировать невозможный детский рай, - Майкл Джексон дожил до полтинника…

Пятьдесят лет жизни! Клюёт – весомо, грубо, зримо – жареный петух старости. «Приглашение на закат», как назывался один из альбомов поздней Пугачёвой. Человеку, ещё надеющемуся хоть как-то, «хоть тушкой, хоть чучелом», быть ребёнком, после «полтинника» не светит ничего, и уже окончательно. «Точка невозврата», dead line, пройдена.

Мне кажется, Майкл Джексон так до конца и не поверил в то, что ему уже пятьдесят. Может быть, он и ушёл из жизни (есть версия, что от «передоза» успокоительного препарата) именно потому, что понял бесповоротно: теперь у него уж точно никогда больше не выйдет изображать мальчика – ни для публики, ни, что самое главное, для себя.

Один из лучших его клипов: молодой Майкл Джексон идёт по дороге, а на заднем плане нарисованы закат и небоскрёбы, и при каждом его прыжке загорается в дороге под его ногами цветной квадратик: «Билли Джин, итс май ловер!» - и всё снято в павильоне, и всё волшебно, и нет ещё компьютерной графики, подмявшей всё живое. 1982 год, всё впереди - и у Джексона, и у нас всех.

«Не грустите о тех, кто ушёл из этого мира, но будьте благодарны судьбе за то, что они были, и были с нами»…