МАКСИДРОМ-2002
20 мая 2002 года
От автора. Рецензией это назвать трудно: скорее поток неких спонтанных впечатлений, весьма субъективных, а порой вообще расходящихся с реальностью. Очевидцы, хотя бы те, кто смотрел телетрансляцию, без труда найдут несколько фактических ошибок, начиная от последовательности выхода групп на сцену и до цвета плаща Земфиры. Думал: править или не править? - а вот решил оставить так. Иначе пропала бы непосредственность, а она в т.н. "живых" рецензиях самое ценное.
Интродукция
“Олимпийский”. Мрачная громадина, своды и металлоконструкции в вышине, подсвеченные стильным мертвенно-синим цветом, а-ля эстетика “Терминатора”. Сладковатый запах марихуаны витал над танцполом, то есть танцевальным партером, потихоньку заполняемым веселым молодым народом.
Вдруг - пошла волна по толпе: то секьюрити ворвались в ее гущу, удивительно быстро скрутили крепкого пацана в картонной бейсболке “Максидрома” и с фантастической скоростью, недоуменного, рот раскрыт, шары навыкате, уволокли. Тут же подскочили другие - что-то вроде группы очистки, что ли, - сгребли с пола то, что изъятый рассыпал: бумажки, кошельки, удостоверения какие-то, - и, прихватив заодно большеглазую девушку, имеющую, видать, какое-то отношение к инциденту, исчезли. И снова сомкнулись наши ряды. В целом эпизод напомнил почему-то рекламную фразу из коллекции Задорнова: “Слабит мягко, не прерывая сна”.
В течение концерта еще два или три раза проходили по толпе такие же волны: то, видать, хватали ребят (карманников? анашистов?) из других точек танцпола. Это вносило дополнительную адреналиновую струю в действо, и без того хорошо накачанное им.
Пара слов о техническом воплощении концерта. Очень, очень хорошо для Расеи. Смена групп происходила без сучка без задоринки: темнота, тихий хаус из колонок, мальчики на сцене побежали-побежали, помост с ударной установкой уезжал за кулисы, выезжал, обновленный, динамики рычали: “Ма-кси-дром”, и наш ответ Бивису и Батт-Хеду под кодовой кличкой Масяня скрипучим голосом, с двух экранов, представлял участников. Все занимало не больше пяти-шести минут, в отличие, скажем, от позапрошлогодней солянки “Брат-2”, где можно было выйти купить шоколадку, пока Б.Г. настроит свою гитару. Вот звукооператоры сладили со своей работой только примерно через полчаса после начала концерта, поэтому общее впечатление от “Тотала” (открывавшего “Максидром”) и пары групп после них было одинаковое: грохот - сам по себе вполне возбуждающий и драйвовый, впрочем, - сквозь который с трудом пробивается тонкий голос солистки (толстый голос солиста). Ну, “Олимпийский” давно обзывают по акустике “консервной банкой”, ему не привыкать.
Первые девушки сразу же по прибытии на танцпол взметнулись на плечи бойфрендов, так что, если представить воспоминание о “Максидроме” в виде фильма, одним из характерных кадров будет вот этот: рыженькие трогательные волосики на девушкиной поясничке, в щели между топиком и брючками, крупным планом.
Это “Максидром”.
Предземфирье
Началось все с группы “Тотал”.
Новая протеже Макса Фадеева, лысенькая, в коленкоровом плаще и красных в сеточку колготках, напоминающая андроида из малобюджетного футуристического боевика (при отрывании головы лезут провода и сыплются искры), прыгала, падала на пол, взмахивала ручками, указывала ленинским жестом в темную даль - в общем, осуществляла расколбас. Сильно гремело (см. выше, про звук). Народ разогревался и заводился.
Следующей вышла группа “Брейнсторм”, протеже на этот раз Ильи Лагутенко - из братской Прибалтики. Пели что-то по-латышски и по-английски. Звукооператоры еще не вошли в тонус и разобрать все равно было ничего нельзя. Нам остался только так называемый драйв.
Народ очевидно смущал предельно четкий геевский мессидж солиста - маленького изящного большеротого мальчонки, отчаянно осуществлявшего coming out в холодной Московии. При взгляде на него вспоминалось, совершенно не в тон исполняемым композициям, стихотворение Лермонтова, из неизучаемых в школе: “Не смотри ты томным оком, круглой жопкой не верти” - терпимость терпимостью, но на танцполе и в зале все-таки достаточно было братишек, зольдатиков и воспитанников суворовских училищ, крививших лица со здоровым презрением натуралов. Но в целом приветствовали группу тепло - особенно после дежурных комплиментов в адрес России, Москвы и московской публики, сказанных с трогательным акцентом.
Что до музыки, то это был банальный бритпоп, без особых погрешностей и особой прелести. Группа не стадионная, но на хорошем клубном уровне.
“Смысловые галлюцинации”, судя по их выступлению, наступают уже вовсю на пятки “Сплину” и “Би-2”. Кажется, первые песни концерта, которые пели весь зал и танцпол. Потенциал группы просто чудовищен. Дай-то Бог.
Но вот пришло время первой из культовых групп - “Ночные снайперы”... Первые кандидаты на разогрев перед Земфирой, к слову...
Диана вышла без приболевшей пассии, но на качестве выступления это почти не сказалось. Звукооператоры наконец-то “поймали фишку”, и это, вкупе с неплохим голосом г-жи Арбениной, позволило даже расслышать слова. Бодрая, нервная, искренняя девушка с гитарой - это уже есть хорошо; поющая достойные песни - еще лучше.
Первое проявление “интерактивности” на этом концерте: фанаты “НС” бросали бумажных самолетиков. Диана извлекала свои самолетики, целовала им носики и бросала в жаждущую толпу. “31-я весна” - супер. Все очень хорошо.
И вот Масяня объявляет:
- Земфира...
Земфира
Ей уже в принципе не надо делать ничего. Как там в старом пошлом анекдоте? “Ты не пой, ты просто ходи - туда, сюда”? Воистину так. Зал взорвался криком:
“Зем-фи-ра!!!!”
Очередная девушка с четкостью семафора взмывает на плечи паренька - ах, прямо на линии прямой видимости между мной и Z! Но - чуть в сторону, и вот она.
Челка, белый плащ. Это она, она написала “Почему”, “Снег”, “СПИД”, “Ромашки”, “Не пошлое”...
“Зем-фи-ра!!!”
Ее атмосфера, созданная только ей, единолично, охватывает тысячи человек в “Олимпийском”. Теперь это пространство принадлежит Земфире. Она еще ничего не сделала. Она уже сделала все.
Бежит к Розовым Шарикам, приветствует их. Там же, на краю сцены, начинает “Траффик”...
Отныне это не концерт. Это священнодействие, камлание, если хотите. Десять тысяч человек поет ее тексты.
Зал подпевает Земфире? Земфира подпевает залу? Кто кому передоверил свои чувства, мысли, ощущения? Бог весть.
Трудно описывать то, что Настоящее. Славословия, комплименты, выражения любви всегда пафосны, всегда банальны, и всегда их можно применить ко всем подобным случаям, увы.
Проще говоря, выступление великого таланта, крошки гения есть обращение к нам, которое мы понимаем не разумом и даже не сердцем, наверное: чем-то другим. Оценки, трактовки, велеречивые рассуждения умников - все летит к черту, где ему и место. Есть жизнь, есть смерть, и есть талант, оправдывающий и объясняющий и то и другое. Снова сворачиваю в пафос - ни к чему. Умолкаю. Не надо ничего, ни даже мыслей. Есть нирвана, окрашенная в тона Земфиры.
(Лирическое отступление. Перечитав в детстве детективно-приключенческо-фантастической литературы, маленький Romotchka (такое предварительное русское издание Гарри Поттера, без зигзага молнии на лобике, но с челкой и очочками), придумал себе некий образ тайной организации, которой он бы совместно с друзьями со двора управлял; и назвал он ее про себя Лаборатория Z. Почему “зет”? откуда “зет”?.. Бойтесь мечтать, ваши мечты могут сбыться - кто сказал это впервые? Не помню. Не боюсь.)
Просто назову песни, зная, что за каждым названием - взрыв, различающийся только тональностью и красками:
За “Траффиком” - “Ариведерчи”.
“Мачо”. “Хочешь?”. “Web-girl”.
“Не пошлое”.
“Де жа вю”.
“Инфинити”.
“Ракеты”.
В середине всего этого - первое осыпание блаженной толпы серпантином и резаной золотой фольгой, шурщащей по самодельным, на ватманских листах нарисованным плакатам: сердце, буква Z. Руки тянутся вверх. Манна небесная.
Она вряд ли об этом думала - создавать для нас, каждой и каждого, персональный рай. Только в песнях проскакивало: “Не можешь Богом быть ты - буду я”. Вообще-то - ну конечно, конечно, - “я не хотела, просто совпало, я разгадала знак Бесконечность...” Разгадала.
Умные, кто к Z нейтрально, кто враждебно, с ухмылкой наголо, гыгыкают. Неважно.
Послеземфирье
Бедняжки.
После сеанса медитации или - для кого что понятней и ближе - после удачного секса надо отдыхать. Эмоции, страсти - продукт расходуемый. Для пополнения требуется время.
Народ после Земфиры, блаженно-опустошенный, свободный, усталый, стал тихо оттекать с концерта, и на танцполе стало ощутимо свободнее, и девушки спустились на грешную землю, - а концерт-то не закончен.
Ну, кто там еще? Какие рыбки-лоцманы после акулы? Каким мародерам принадлежит поле битвы после боя?.. Посмотрим, посмотрим, почему бы нет? Мы матерые сапьенсы, мы стоим на ногах. Мы еще чуем и помним, но жизнь продолжается...
“Сансара”. Группа такая. Играет бескомпромиссный рок. Лет пятнадцать назад это бы назвали спид-металлом. Самый резкий, самый “драйвовый” звук концерта. Нижние и верхние частоты били по ушам: звукооператоры явно получили внятное задание: реанимировать зал после Земфиры. Ну-ну... Публика, как сырые дрова, шипела, тлела, но не разгоралась. Сейчас бы что-нибудь ненавязчивое, медитативное, не долбасящее... Ну ладно, Сансара так Сансара. Поорали, пориффовали. Будя.
Вот и “7Б”. Им народ уже готов внимать - более-менее. Дворовые песни, с каким-то своеобразным привкусом национального разгильдяйства, характерного для молодых лиц кавказской национальности, - вот что такое для меня “7Б”. Моей любимой у них: “Будем! Будем!” - не пели. Но и “В доме моем” - на уровне. Подпеваем. Спускаемся с горних Земфириных высот в долину, к маленьким будним радостям. Кислорода много - нельзя. Надышимся еще.
Группа (и солистка) “Бутч”. “Бутч” - по-английски то же, что по-русски “кобел”. Без мягкого знака. Читал я бодрое интервью с ней (с ним) в “МК”. Занятно. Ожидания оправдались. Распальцовка, угловатые движения, “эй, под нашу группу надо колбаситься”, “щас я в вас кину бутылкой, можно?” и прочий старый добрый тематический набор. Если уж ты бутч, а не фэм, то по сравнению с тобой любой шкафчик-брателла должен почувствовать себя не в меру педоватым. В итоге впечатление было крайне двусмысленным: будто бы Децл, в обычном своем прикиде, как следует приняв на грудь, решил изобразить “пьяного мачо”. Выступление сопровождалось “фильмом из моего журналистского прошлого”, а проще говоря, банальной агрессивной нарезкой: большеглазый лапочка-тюлень - а вот злой охотник тюк его по головке; любовь-морковь - а вот вам кишки наружу и горелое мясо, взрыв на Пушкинской, плюс землетрясения и ядерные взрывы. Лобовая, но действенная фишка, подкрепившая песни Бутча, вышибла положенную порцию адреналина. Танцпол проводил Бутча благодарным ревом.
“Океан Эльзи”... Слава Вакарчук был в ударе, спел мою любимую “Та и нехай!” (“Як би колись...”). Ваш покорный слуга подпевал и колбасился в компании пары сотен понимающих. Кто не знал украинську мову, стоял посмирнее, но внимал благожелательно. На своем менее, как я считаю, качественном, но почему-то хорошо раскрученном хите (не помню названия, в общем, с “Ага!Ага!” после припевов) Славик скинул маечку и стал бодро демонстрировать свой вполне приличный поджарый торс. Ничо.
Да, чуть не забыл: песню “Як би колись” он посвятил “хорошей девушке, которая пишет прекрасные грустные песни”. В контексте его недавнего интервью Капе Деловой (“МК”), половину которого занимают превосходные отточенные комплименты Земфире, мне было понятно, какую девушку он имеет в виду. Ну, я всегда знал, что Славик - большая умница. Дай Бог ему здоровья.
Другая хохлятская группа - “Вопли Видоплясова” - как всегда, сумела завести публику. Олег Скрипка, в блескучей эстрадной рубашонке, требовал от танцпола интерактива, сыпал шутками-прибаутками, что твой Ян Арлазоров, дудел на горне в микрофон и так далее. Музыки у них как не было, так и нет, да уж каждому свое. Играли они почему-то в основном кавер-версии - играли в своем стиле, так что я очень удивился, расслышав вдруг в угарном музыкальном сумбуре цоевскую “Если есть в кармане пачка сигарет...”, а потом что-то из Егорушки Летова. Было громко и радостно. У “Воплей” есть еще клон - “Здоб Ши Здуб”, на котором всем тоже громко и радостно, но их на “Максидроме” не было. Народ был доволен и Скрипкой.
Группа “Сегодня ночью”, позиционируемая своим протеже, тем же Илюшей Лагутенко, как настоящая европейская, английская и проч. группа, как альтернатива т.н. говнороку, отличилась действительно европейской ухоженностью. Чистенькие мальчики, англизированный солист, пуделеобразный блондин в очочках, имидж а-ля 70-е, чистенькая блестящая голубая гитара. Стоит ли рок-музыкантам быть чистенькими, чай, не “Модерн Токинг”, вопрос другой. Ну, пусть будет. Еще одна клубная группа, а клубов в стране много. Репертуар как репертуар.
Найк Борзов - еще один культовый персонаж. Поет он в принципе не рок, а старые добрые авторские песни под гитару. Облагородился, снял цветные очки, перестал подмазывать пухлые губки ярко-розовым - и немного от этого поблек. Но поет по-прежнему зажигательно. Жаль, что не включил в свой сет великую “Верхом на звезде”, зато и избавил слушателей от “Просто Вовы”. Конечно, закончил “Лошадкой” - это уж вынь да положь. Браво, Найк.
И вот - пауза. Девочки визжали: “Лагутенккааа!!! “Мумий Тролль”!!!” Ну, вот он вам, Мумик.
Визг, ручки, девушки на плечи - почти как на Земфире, но как много в этом “почти”! Так бывает на гонках “Формулы”: первое место, за ним второе, но если по результатам судить - второе место ой-ей-ей как ниже, отстал парнишка на пару кругов. И немудрено: Лагутенко - все-таки не гуру. Он легкомыслен, он мил, он радует глаз, - в общем, он “яркая смешная стрекоза”, как поет в новой своей песне не к ночи будь помянутый Боря Моисеев. Скоморохов любят, без них жизнь скучна, но к пророкам отношение все же другое.
И тем не менее - вышла Звезда. И это было самым профессиональным выступлением на концерте. Я имею в виду тот самый шоуменовский профессионализм, который не нужен, например, Земфире, чтобы взорвать зал, - но очень уместен для всех, кто, знаете ли, не Земфира.
Звезда начала сет с ландышем в руках (искусственным? настоящим?), исполнив под рояль песню Вертинского. На втором куплете звезда вскочила на белый инструмент (рояль я имею в виду), по завершении песни картинно упала на него, держа микрофон у чувственного рта. Культуру Серебряного века - в массы. Браво. Народ повизжал и замер.
Потом пошел рок-драйв. Надо отметить, что в отличие от других участников концерта, Лагутенко сделал сет только из отборных хитов, как и положено для жирной завершающей финальной точки. Тут вам и “Ранетка”, и “Уходим”, и “Дельфины”, и “Моя певица”, и “Карнавала.нет”, и “Звезды”, и все профессионально, с четкой, “западной” продуманностью каждого жеста, каждой ужимки и каждого прыжка.
Бисексуальное обаяние - в котором, однако, не было ни грамма педоватой вульгарности того же “Брейншторма” - излучалось на полную мощь, кокетливо засунутые за поясок джинсиков цветы раскачивались, небесно-голубые глаза, добрые-добрые (как в анекдоте про Ильича, но только искренней), сияли что твои бриллианты в три карата. Илюша, словом, все делал, чтобы вызывать прилив нежности и любви в сердцах и того и другого пола, - и он добился своего, как и всегда.
И еще несколько добрых слов: сколько же взяла от него Z в плане сценического имиджа! Вот если чуть притемнить изображение да пустить фонограмму Земфиры - так не сразу поймешь, что это таки Лагутенко: вот вам пластичность изящного хрупкого тельца, вот вам челка, вот вам маечка - которая порой слегка оттопыривалась, и мнилось, что под ней аккуратная женская грудка. Да-да, сценический имидж Лагуты настраивает (в отличие от Земфиры) именно на такой слащаво-сюсюкающий лад - хоть и понятно, что за эдакой плюшевостью кроется нормальный богемный хищник, перегрызший немало горлышек (опять эти уменьшительно-ласкательные, пардон), чтобы вот так, звездочкой алой (снова привет Боре), стоять на сцене. И все это - “в рамках”, все, повторюсь, по-европейски приглаженно. Земфира внесла в этот имидж исконно наши нотки надрыва и неупорядоченности - и тем проникла в т.н. народную душу.
Не более, но и не менее чем “яркая смешная стрекоза”, Лагутенко в т.н. народной душе на правах Земфиры не будет никогда. Но это все-таки Настоящий Артист, в английском написании - artist, т.е. человек искусства. Да, он зажигал для нас, он делал нам красиво, даже тогда, когда экраны по краям сцены уже погасли.
На последней песне, на “Звездах”, между сценой и танцполом звезды и посыпались - красивейший дождь из бенгальских огней.
“Спасибо большое... большое... большое...” - стреляя глазками, задушевно бормотал Илюша после каждой песни. Спасибо ему.
Спасибо всем, кто радовал нас 19 мая 2002 года.
www.rioline.narod.ru