О ВЫСОЦКОМ
от 28 июля 2005 года
Три дня назад исполнилось 25 лет со дня смерти Владимира Высоцкого. Уже 25 лет.
Я был слишком мал, чтобы проникнуться его песнями именно тогда, когда они были написаны, когда гремели по стране. Это ведь 70-е годы. Записи Высоцкого, полуподпольные, с таких же полуподпольных концертов, приносил домой и ставил на магнитофон мой дядя, старше меня на десять лет. Это была его эпоха и его музыка.
Слушая хриплый голос, я проникался в первую очередь сладким чувством приобщения к запретному. Высоцкий был для меня в ряду прочих "блатных певцов": Северного, Токарева, Шуфутинского.
Многие считают, что популярность т.н. русского шансона наступила в 90-е. Я же полагаю, что звездный час блатной песни (надо все-таки называть вещи своими именами) случился в 70-х и первой половине 80-х. Тогда эти песни - "Эх, хвост, чешуя, не поймал я... ничего" - слушали абсолютно все. Пионеры, пенсионеры, интеллигенция и работяги. Это был еще один запретный плод, вкушая который, мы приближали крах империи.
Написал это - и улыбнулся. Пафосно звучит. Но ведь это правда. Представляете, вся страна слушает то, что не одобряется государством. Долго ли такое государство продержится?
***
Достаточно быстро я понял: Высоцкий - это не просто "блатняк". Даже совсем не "блатняк".
Году в 82-м у нас в доме появилась самиздатовская книжка: сборник "Нерв". После смерти Владимира Семеновича его издали вполне официально, но минимальным тиражом. Естественно, "Нерв" был моментально сметен с прилавков, а на черном рынке появились ксерокопии. Я зачитывался этой самодельной книжкой. Многое запомнил наизусть.
Еще у нас была пара пластинок Высоцкого с потрясающими военными песнями, а на стене нашей комнаты в коммунальной квартире долго висела большая фотография с подписью: "Владимир Высоцкий и Мари Влади". Влади на самом деле звали не Мари, а Марина, но можно понять и безымянных наших фотокоммерсантов: так ведь романтичнее.
***
Высоцкого "реабилитировали" раньше всех остальных "подпольных певцов". Скупо и редко, но все же выходили о нем передачи по советскому ТВ; на исходе 80-х стали издаваться книги. Чуть позже я прочитал книжку Марины Влади "Владимир, или Прерванный полет".
Кроме подробностей о Высоцком, порадовали меня в ней детали советского быта, описанные с неповторимой интонацией попавшего на этот аттракцион иностранца: "редко разбросанные по прилавку продукты завернуты в серую тоскливую бумагу", "в общественном туалете я увидела пяток женщин, присевших на грязном постаменте рядком", "поскольку каждый может однажды так же плюхнуться в грязь, пьяным все помогают", "портвейн - отвратительное пойло, отдаленно напоминающее дешевое порто, отрада алкашей", и наконец, закономерно: "я с удивлением и удовольствием ощутила то чувство раскрепощенности и теплоты, которое дает водка".
Я вообще люблю, когда иностранцы пишут о России.
Только сторонний взгляд может подметить те детали, на которые сами аборигены внимания не обращают. А вот "со стороны виднее". Но это получалось и не со стороны - у Высоцкого. Всем, кто хочет понять, как жилось в СССР на закате империи (какие все же красивые слова и выражения: империя, сумерки империи, закат империи, как ими можно козырять), я рекомендую слушать Высоцкого и смотреть фильмы Рязанова. Это настоящие артефакты того времени; их, пожалуй, вполне достаточно, чтобы понять все: от бытовых нюансов до психологии.
Как же это - раз за разом - получалось у Высоцкого? Он, не прошедший войну и даже не служивший в армии, написал лучшие песни о войне. Немного пообщавшись - сейчас бы сказали, потусовавшись - с альпинистами, написал лучшие песни об альпинизме. Лучшие песни о моряках, водителях, шахтерах, спортсменах... Да, он был актером, умел, стало быть, перевоплощаться, но актеров много, Высоцкий один. Его песни о людях разных профессий - настоящие "корпоративные гимны", в отличие от той халтуры, что сейчас в ходу.
Собственно говоря, именно в песни и "ушел" его талант; собственно актерские достижения Высоцкого, при всем их качестве, бледнеют на их фоне. Высоцкий остался в русской культуре в первую очередь как поэт и бард.
***
Пятнадцать-двадцать лет назад довольно популярной застольной темой было обсуждение: "о чем писал бы Высоцкий сейчас, в эпоху гласности и перестройки". Появилось тогда несколько более или менее слабых "авторов и исполнителей", самопровозглашенных наследников, которые пытались это угадать. Выходило у них неубедительно. Ход таланта - или гения (еще один пустоватый спор: Высоцкий талант или все-таки гений?) - предугадать невозможно. О чем бы писал? Да уж нашел бы о чем. Полагаю, у Владимира Семеновича вышли бы лучшие песни о кооператорах и бандитах, о ментах и чиновниках, о золотой молодежи и наркоманах, о тусе и попсе. О нашей жизни.
Да, не хватало его все это время, все 25 лет, и не хватает, и будет не хватать. Может, была в том особая задумка судьбы (судьба - один из псевдонимов высшей силы): убрать великого барда как раз накануне великих перемен - и тем самым навсегда привязать его к обреченной эпохе, сделать ее символом. "Запомните меня такой, - сказала эпоха. - С Высоцким. Он мой".
Если бы он дожил до наших дней... А ведь, согласитесь, трудно его представить стареньким. Начинаешь сравнивать с кумирами той эпохи, кто дожил, и понимаешь: другой он. Может быть, я ошибаюсь, но не могу представить его ни кругленьким и хитреньким Жванецким, с перстнями и в кожаной жилетке, ни тихим, маленьким, улыбчивым и слегка блаженным Вознесенским в шейном платке.
***
Может быть, проживи Владимир Семенович еще хотя бы на пяток лет дольше, он сошелся бы с рокерской тусовкой - Цоем, Башлачевым, Шевчуком... - и сейчас в Москве кроме Стены Цоя мы бы имели Стену Высоцкого.
Но вышло так, что в числе культовых фигур молодежной субкультуры Высоцкий не числится. Простое недоразумение: разминулись во времени. Мог бы! Вполне. Ни Галича, ни Окуджаву нельзя представить в образе молодежных кумиров: просто не та энергетика. Дело не в том, хорошая она или плохая, - она другая. Высоцкий же по энергетике - безусловно человек рока. У слова "рок" есть, кстати, не одно значение... Но об этом уже достаточно много написано.
***
В бочку меда можно подкинуть и пару ложек дегтя. Мы знали: Высоцкий - гонимый, Высоцкий - запрещаемый... Все так. А с другой стороны - самые высокие гонорары за концерты, самые лучшие автомобили, которые он менял не реже, чем делают это современные звезды. Высоцкий никогда не был "невыездным". Вел вполне богемный образ жизни, со всеми положенными атрибутами, но тогда ведь не было папарацци, бульварной прессы, светской хроники. Наверное, хорошо, что не было. Творческую личность нужно судить только по творчеству.
При всем при этом Высоцкий безусловно был искренним человеком. Вот чего, на мой взгляд, недостает современным звездам: искренности. Владимир Семенович действительно, а не по "легендам" штатных пиарщиков, жил на износ, до седьмого пота выкладывался в ролях и на концертах, неистово любил, страдал, дрался, мало спал, травил себя алкоголем и наркотиками и в конце концов...
Жизнь не укладывается в схемы, нет идеальных героев - это давно известные истины. Я бы добавил: герой всегда неидеален. Если идеален - это не герой. Даже американские рисовальщики комиксов стали это понимать.
***
Теперь уже давно нет его в живых. Высоцкого изучают - факультативно - на уроках литературы, его песни поют, и даже не всегда ужасно, современные рокеры; его поэзию ценят знатоки и дилетанты. Его помнят.
Его помнят...
www.rioline.narod.ru