Архив I На главную

ИЗДЕРЖКИ ЖИЗНИ В ИСТОРИЧЕСКУЮ ЭПОХУ
3 октября 2003 года

События конца сентября-начала октября 1993 года, которые в свое время были названы "путчем номер 2", уже смешиваются в массовом сознании с "путчем номер 1". Проверял. Путают люди. А еще через пару-тройку лет и вовсе не поймут, в чем разница, кто на кого нападал, кто прав, кто виноват. Массовое сознание ведь не держит перед глазами подшивку актуальной прессы, тем более учебник новейшей истории. Историю оно представляет в картинках. А картинки, так сказать, визуальный ряд, были одинаковы что в 91-м, что в 93-м. Ну, не одинаковы, а, как выражаются юристы, "похожи до степени смешения".

Тот же Белый дом. Те же танки и БТРы. Те же действующие лица и исполнители. Только некоторые из них поменялись ролями, а некоторые нет.

Если продолжать аналогию с кинематографом, то мы обнаружим, что Часть Вторая, как ей и положено, была помасштабней. Больше действия, больше крови. Кровь была далеко не бутафорской. Но все "актеры" - кто выжил, конечно, - были помилованы и после "съемок" тихо-мирно разошлись по домам. Впоследствии они с меньшим или большим успехом играли другие роли. Ну а блокбастер "The Buttle for White House, Part Two: Inversion Attack" собрал свою кассу и сошел с большого экрана. Кассета с этим фильмом пылится где-то на дальней полке видеопроката истории. Посетители редко берут этот старый, к тому же невнятный боевик. Кто там герой, кто злодей? Хеппи-энд формально есть, но тоже какой-то сомнительный.

В десятилетнюю годовщину все же сниму это кино с полки, сдую пыль. Тем более что я - как принято говорить, по стечению обстоятельств (стеклись и засосали) - оказался хоть не на самой "съемочной площадке", но неподалеку. Так что с полным основанием отматываю пленку памяти на десять лет назад.

***
Сентябрь 93-го года. Всего-навсего чуть больше двух лет назад Белый дом был символом свободы. Теперь напротив, там окопались реваншисты, и Белый дом, соответственно, - символ возврата в проклятое прошлое. Просто произошла рокировка, инверсия, как в футболе, где во втором тайме команды меняются местами.

Кризис начинался чуть ли не за год - воистину загодя, - и к моменту кровавого его разрешения все в общем знали расстановку сил настолько, насколько о ней проинформировали СМИ. В ходу тогда был термин "руцкисты", которые позиционировались как страшная вражеская сила. Сам Руцкой, лидер мятежников, рисовался предателем демократических идеалов. При упоминании его имени я сразу вспоминал, что он в 89-м году, во время первых независимых от КПСС альтернативных выборов, баллотировался именно по нашему московскому округу. Листовки, которыми тогда были обклеены все более-менее подходящие для этого поверхности, а также неподходящие (мусорные контейнеры например), расссказывали, какой это героический и благородный офицер, летчик, "афганец". Не помню, победил ли он на тех выборах, в которых участвовала еще толпа именитых кандидатов, но потом попер в гору, стал вице-президентом при Ельцине и вот докатился до путча. Второй лидер вредоносных депутатов, Хасбулатов (непроизвольно выскочила рифма), был спикером Верховного Совета и также одной из главных мишеней демократической прессы.

Штурм Белого дома вообще готовился загодя, со шпыняния этого самого Хасбулатова и вообще прокоммунистического Верховного совета, тормоза реформ. Агиткампания велась нешуточная. Была, например, придумана формула "БиДе" (Белый Дом), "Московский комсомолец" объявил конкурс на лучшее похабное название для засевших там депутатов, с какой-то вроде серьезной денежной премией; победил, кажется, чуть ли не Владимир Вишневский - с вариантом "съездюк". Еще весной прошел знаменитый референдум "да-да-нет-да" - эту формулу, представляющую собой правильный порядок ответов на вопросы, долбасили по телевизору с утра до вечера, как некую мантру: да Ельцину, да новой Конституции, нет Верховному совету, да его переизбранию (кажется, так). В общем, пропагандистская кампания, предваряющая штурм, прошла куда четче, чем у ГКЧП (у которого, собственно, ее вообще не было).

С другой стороны, если не смотреть телевизор, не читать политические статьи в прессе и не ездить в район Красной Пресни, можно было вообще не ощутить, что намечается маленькая война. Но я-то по долгу службы приезжал на "Краснопресненскую" и шел для пересадки на "Баррикадную" почти ежедневно.

Еще за две-три недели до исторических событий там, угрюмо жужжащими кучками, собирались какие-то неопрятные мужчины, которых все обходили стороной. Пахло потом, плохим табаком, неблагополучием и злобой. "Коммунисты, анпиловцы..." - думалось тогда. Люди эти казались неприятными, но в принципе безобидными - такая особая порода городских сумасшедших, из той же серии, что собирались тогда по выходным у музея Ленина, напротив не огламуренной тогда еще Манежной, и торговали всякой экзотической дребеденью: советскими значками, отрадой иностранных туристов, антисемитской прессой, Лениным, Сталиным, Гитлером.

Кроме этого, в обычный ассортимент живописных торговцев, кстати, входили вымершие нонче порнографические газеты, скверно отпечатанные на скверной бумаге. Позднее я прочитал у Бунина о том, как в 20-е годы в Москве тоже торговали с одного лотка и брошюрами Ленина, и открытками с голыми бабами. Все это, в порядке некоей метафизической шутки, странно перекликается со словами самого Владимира Ильича, язвительно писавшего в свое время, что от буржуазного писателя публика требует "порнографии в лицах и картинках, проституции в виде дополнения к "святому" искусству вашему". Порнушка стала дополнением к самому Ильичу.

***
Собственно события начались в конце сентября. По телевизору показывали уличные беспорядки, орущую толпу, бросающую камни в милиционеров. Сообщили о том, что один офицер милиции погиб. Потом пошло еще хуже. Вокруг Белого дома стали наваливать баррикады из хлама. По какой-то программе пустили Си-эн-эн. Они установили камеру на крыше гостиницы "Украина" и снимали здание Верховного Совета с титром "Крайзис ин Раша". Пока только мельтешение людей за кучами досок и арматуры, их флаги и транспаранты.

Помню, как 3 октября отрубились телеканалы, а на паре сохранившихся поверх изображения высветилась надпись: "Вещание прекращено ворвавшейся в здание вооруженной толпой". На одном канале фоном для этих невероятных и страшных слов шел некий кукольный мультик, с угловатыми персонажами, словно собранными из конструктора "Лего", - или это куклы занимались тем, что строили фигурки из деталек? - а на другом - старый американский фильм-катастрофа про захват и последующее крушение многострадального "Боинга-747". Мне тогда это показалось весьма многозначительным. "Так, понеслось", - подумал я и, схватив ручку и раскрыв тетрадь, стал записывать все происходящее. Было наивное, шекочущее нервы и несколько тщеславное чувство причастности к Большой Истории.

***
На следующий день, как раз в утро штурма, я поехал на работу, которую никто не отменял. Доехал на электтричке до Киевского. Из окна вагона смотрел, как пара военных вертолетов - кажется, это были знаменитые "Ми-24", "крокодилы", - очень низко, плавно, медленно и бесшумно перемещались наискосок в белесом небе в сторону центра города. На вокзале же была обычная суета, хотя до эпицентра событий было отсюда меньше километра. Кажется, кучка подростков столпилась на парапете у лестницы, ведущей вниз, на площадь, - там в проеме между домами можно было разглядеть верхнюю часть Белого дома, башенку с позолоченными часами. Стрельбы еще не было. С "Киевской" я, как всегда, доехал до "Баррикадной". Грозное карканье репродуктора объявило, что моя станция метро, "Улица 1905 года", перекрыта, и поезда проходят ее без остановок.

Поэтому к своему Учреждению я шел от "Беговой" - под звуки стрельбы и канонады, доносившейся все ближе, ближе...

Внутри все были на нервах. За окнами, напротив через улицу, выстраивались крытые темно-зеленые военные грузовики, перебегали автоматчики. Мы вели себя так, как, наверное, обычно ведут себя люди в такой ситуации. Чувства притупились. Слегка посасывало под ложечкой, но острого мандража не было. Шептались, что же будет. Не ворвутся ли в Учреждение "руцкисты", как накануне пытались ворваться в "Останкино". Кто-то шутил. Я обронил фразу: "Издержки жизни в историческую эпоху" и гыгыкнул. Пожилой охранник (тогда еще не было в Учреждении серьезной службы безопасности) вытащил откуда-то охотничье ружье, длинное такое, - или его привез кто-то из руководства? Не помню. Потом явились люди в боевом снаряжении, с автоматами, пара-тройка человек. Звякая, прошли по коридорам. При всем при этом Учреждение работало в обычном режиме, и в обеденный перерыв я вместе с сослуживцами отправился в столовую покушать. Было два часа дня или около того.

Именно когда мы отобедали и поднялись из-за стола, с улицы послышались резкие и близкие автоматные очереди, которые сразу же смешались с оглушительным звоном стекла. Машинально повернув голову куда не треба - к окну, я увидел на той стороне улицы людей в камуфляже, которые, пригнувшись, бежали по газону и тротуару. Кажется, военные грузовики к тому времени уже уехали. Кто-то из присутствующих рявкнул: "Всем лежать!" Все и легли.

Стрельбы больше не было, и когда мы оправились от смятения, оказалось, что в столовой окна не пострадали, зато на лестничной площадке все было засыпано битым стеклом, а в уцелевших фрамугах зияли дыры от пуль в сеточках трещин. Кто-то полоснул, видать, целенаправленно по застекленным лестничным пролетам. К счастью, никто не пострадал, и пули разве что наделали щербин на стенах и с нижней стороны лестниц.

А когда вернулись в помещение Конторы, радио бодро рассказывало об успехах армии и милиции, о том, что победа уже практически одержана, осталось переловить некоторых убежавших мятежников. Не они ли, убежавшие, стрельнули по нам?..

Вечером выяснилось, что на крыше Учреждения якобы залег снайпер и уже даже подстрелил кого-то, в том числе врача "скорой помощи". Поэтому мы выходили с работы парами и тройками. У метро у "моей" группы проверили документы почему-то весьма веселые омоновцы.

Домой я вновь ехал с Киевского вокзала. С перрона отчетливо были видны горящие окна Белого дома - несколько живых, бурлящих светло-оранжевых пятен в ряд в кромешной темноте. Уже было четко известно, что "наши победили".

Через пару дней, ощущая смутную щекотку в солнечном сплетении, я прошелся по тем местам - мимо горелого Белого дома, здания СЭВ (тогда еще не прижилось, что это мэрия), там и сям зиявшего раскуроченными проемами окон, вдоль битых витрин на Калининском. Ну а на премию за героическую работу, выданную всем сотрудникам, пребывавшим в Учреждении в тот день, я купил магнитофон "Панасоник". До нынешнего юбилея он не дотянул.

Мои дневниковые записи тех дней тоже не сохранились. А было бы занятно перечитать.

***
В десятую годовщину по НТВ показали фильм "Черный октябрь" Евгения Кириченко - того, который обычно ведет программу "Забытый полк". Тоже в принципе о "забытом полку", о жертвах 93-го года. Это яркое обличение не защитников, а именно власти, лично Ельцина. Все, что казалось байками национал-патриотов, в этом фильме ожило в рассказах свидетелей. Солдаты, оказывается, стреляли по окнам жилых домов: "Там за окном кто-то вошкается". - "Сейчас... Ну вот, уже не вошкается". "Вошкалась" девочка четырнадцати лет, пришедшая к бабушке в гости. Сейчас бы ей было двадцать четыре.

Ну а по солдатам, оказывается, стреляли откуда угодно, только не из Белого дома. "Была третья сила", - многозначительно говоят спецслужбисты. Какая? Неизвестно. Галерея убитых защитников Белого дома: все как на подбор истово религиозные люди, трепетно хранившие образ Святой Руси в окружении икон; впрочем, иные из них бросали в БТРы бутылки с зажигательной смесью. Очевидцы ходят среди мирных пресненских дворов, неотличимых от тысяч других, и показывают, куда именно попала пуля и где складывали трупы. А вот и видеохроника. Трупов много. Трассеры из "Останкино" летят прямо в темную гущу толпы. Убитый оператор Сидельников. Коржаков рассказывает, как крепко бухали в Кремле в те дни - сначала от мандража, потом за победу. Обвинения Ельцину со стороны вдов убитых. Напоминание о метафизическом возмездии: "Как он может не бояться за внуков? Как правительство может работать в расстрелянном Белом доме?.."

***
За эти вполне "чеченообразные" события в Москве никто не ответил, все были поголовно амнистированы. Если кто предполагал твакой ход развития событий, мог смело отправляться на Пресню и в "Останкино" со снайперской винтовкой, как на сафари. Вволю пострелять по живым мишеням, и потом - если бы его кто-нибудь самого не пристрелил - быть отпущенным.

Когда-нибудь будущие историки пригвоздят к позорному столбу... но кому от этого станет легче. В прошлом году я уже написал в заметке "Статуя гнева" следующее:

"Девять лет прошло на днях. Никто толком и не вспомнил. Ну, постреляли, ну, покрошили пару сотен человек, ну, Белый дом горел живописно. Ну и что. Те, кто выжил в катаклизме, в пессимизме пребывали недолго. Снова стали сыты, пьяны, нос в табаке. Кто-то где-то погубернаторствовал, кто-то чего-то еще возглавлял. Никто никакого путча больше устраивать не пытался. Вроде как протрезвели. Побузили - и будя.

И вопрос - почему это за убийство, даже случайно-нечаянное, человека сажают в тюрьму, а массовая гибель от автоматов-пулеметов в центре Москвы прошла вроде как по разряду стихийного бедствия, - оказался наивным, дурацким, никого не интересующим".

И вот в юбилей добавить к этому в общем-то нечего. И значит, мы не застрахованы от повторения. Ну а что? Издержки жизни в историческую эпоху.